Трудности синхронного перевода

Синхронисты не случайно считаются элитой переводческого сообщества. Лучшие из них незримо присутствуют на самых серьезных и ответственных переговорах мировых лидеров, и одно их слово может повлиять на судьбы миллионов людей.

График синхронистов, работающих на политических встречах высокого уровня, расписан на полгода, а иногда и на год вперед. Переводчики этого класса не испытывают недостатка в заказах — во многом это связано с тем, что синхронистам 2-3 крупнейших городов России приходится обслуживать мероприятия по всей стране и за ее пределами, так как конкуренция в регионах почти отсутствует из-за нехватки у переводчиков из провинции опыта подобных переводов.

Хороший специалист может быть занят в месяц примерно 10 дней. Переводить больше практически нереально: нагрузки у синхронистов запредельные, и им обязательно требуется 1-2 дня для восстановления сил. Кроме того, нередко приходится лететь на мероприятие в другой город, а это тоже занимает время.

Переводчики ведущих политических деятелей хорошо знают, что разные политики представляют разную степень сложности для синхронного перевода. Так, многие синхронисты сходятся во мнении, что переводить Дмитрия Медведева — почти праздник. Бывшего президента и действующего премьер-министра выгодно отличает от других его коллег манера говорить медленно, внятно и конкретно — сказывается юридическое прошлое.

Совсем по-другому дело обстоит с переводом речей Владимира Путина. Он любит использовать просторечные, а иногда и откровенно жаргонные выражения. Передать их смысл на иностранном языке несложно, однако, подобрать слово или фразу, идентичные по стилистической окраске, очень трудно, а порой и невозможно.

Политики и руководители старой закалки нередко используют в своих выступлениях цитаты из советской классики, Ильфа и Петрова, комедий Гайдая. Переводить отдельные фразы для иностранцев, не знающих контекста, практически бессмысленно. На практике синхронистов были случаи, когда приходилось говорить: «Сейчас была шутка, посмейтесь, пожалуйста».

Не меньше сложностей возникает при переводе выступлений олигархов. Привыкшие жить в быстром темпе, они и свои речи произносят с головокружительной скоростью. Такая манера выступлений свойственна, к примеру, Олегу Дерипаске и Владимиру Потанину. Существуют международные стандарты, согласно которым речь, превышающая по темпу 70 слов в минуту, синхронному переводу вообще не подлежит. То есть переводчик в этом случае может просто прекратить перевод. Однако российские синхронисты, как правило, продолжают переводить на пределе человеческих возможностей.

Важную роль в работе синхронного переводчика играет чувство предвосхищения — способность предугадать, чем закончится начатая фраза. Это умение достигается благодаря общей эрудированности, хорошему знанию темы, а также соблюдению выступающим логики построения предложения. Но, к примеру, Валентина Матвиенко всегда строила сложные длинные фразы и делала непредсказуемые выводы. В таких случаях никакое чувство предвосхищения не могло помочь.

Чем сложнее и напряженнее геополитическая ситуация в мире, тем более ответственной становится работа переводчиков на высшем уровне. В какой бы атмосфере ни проходили переговоры, излишне эмоциональный перевод может поставить под угрозу мирное сосуществование двух государств. Поэтому профессиональный синхронист должен быть не только блестящим переводчиком, но и хорошим дипломатом. Неудивительно, что синхронный перевод на высшем уровне — удел избранных.